Сейчас Яна Леонова занимается устойчивым развитием, «умными» городами и зеленой энергетикой, выступает на международных форумах, консультирует инвесторов и предпринимателей в Дубае. В её «копилке» — множество наград, включая награду от Частного офиса Шейха эмирата Шарджи, где она работала заместителем генерального менеджера
А начался этот путь в начале 2000-х, когда Яна еще была студенткой НГАЭиУ и училась на «Юриспруденции». О карьере, подходе к обучению и стремлении покорить Москву Яна рассказала проекту «Истории успеха».
БЛИЦ-ОПРОС
— Охарактеризуйте НГУЭУ тремя словами.
— Светлый, вовлекающий, но тяжелый путь. Особенно для отличников.
— Чем измеряется успех?
— Внутренней самооценкой.
— Как образование влияет на способность достичь успеха в жизни?
— Не всегда на 100%, всегда есть исключения. Но для меня это очень важно, это очень характеризует человека — его отношение к обязательному образованию и к процессу самообразования. Мне очень нравятся умные люди, со здоровыми амбициями, и я сама постоянно развиваюсь.
— Ваше любимое изречение или девиз?
— Если есть желание, всегда есть возможность.
— Назовите книги, которые на вас повлияли, и которые, по вашему мнению, должен прочитать каждый.
— «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд, книга Ниала Фергюсона «Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира» и литература Серебряного века. Например, Иван Бунин, Михаил Булгаков, Гумилев… В последнее время просто зачитываюсь ею, и не могу выделить одного автора и одно произведение. Настолько эта литература резонирует для меня с турбулентностью нынешнего времени.
— Яна, расскажите, чем вы сейчас занимаетесь? Что входит в зону вашей ответственности?
— Сейчас я работаю региональным директором европейской компании по зеленой энергетике. Это всё, что касается солнечных панелей, ветровых турбин и так далее. Мы инвестируем, строим, оперируем, в основном, на юге и востоке Европы, а в Дубае у нас представительский офис.
Мы, конечно, рассматриваем концепцию развития этого бизнеса в эмирате, но здесь немного другая ситуация: если в Европе не хватает энергии, то здесь переизбыток. К тому же само государство в последнее время активно занимается этой темой. Здесь даже есть самый большой в мире парк солнечных панелей. Поэтому на данный момент мы занимаемся сведением мостов между местными компаниями, которым интересно инвестировать в проекты в сфере энергетики в Европе, и европейскими компаниями, которые хотят понять, что в этом плане происходит на Ближнем Востоке. Пока мы остановились на такой работе.
Еще я часто бываю ментором, спикером, состою в ряде инвестклубов. Поддерживаю компании, помогаю проектам, фондам привлекать инвестиции. За последние 1,5 года в Дубай приехало очень много россиян с качественными проектами: инвесторов, основателей, разработчиков. И у нас сложилось довольно дружное комьюнити, а поскольку я в Дубае нахожусь уже 5 лет, то я для них эксперт. Тем более, 1,5 года я работала в офисе шейха Шарджи, у меня есть очень хорошие подвязки на уровне правительства, королевских семейных офисов.
— Раз уж мы коснулись зеленой энергетики. В России это направление, на ваш взгляд, развивается?
— У нас она в зачаточном состоянии. На 2020 год доля возобновляемых источников энергии, в которые входят ветропарки и солнечные станции, составила 0,3% киловатт-часов. В Сочи, в принципе, развивалось в последнее время направление, поощрялись стартапы в этой сфере. Но из-за текущей ситуации зеленая энергетика, по-моему, — самая последняя на повестке дня. Вообще, мне кажется, все эти зеленые проекты — как вершина пирамиды Маслоу: когда закрыты базовые потребности, ты уже начинаешь думать об осознанности, духовности, филантропии. И эти зеленые проекты — это уже следующая ступень развития общества. В Эмиратах, конечно, тоже огромное количество людей, которым не до зеленой повестки. Но есть большая прослойка, у которой, я думаю, высокие стандарты жизни. Вот они думают о следующем поколении.
Тем более, здесь власть передается из поколения в поколение. И с одной стороны, у этого есть свои минусы, а с другой — это их дом. Они знают, что этот «дом» перейдет сыновьям и они хотят, чтобы дом был чистым для детей, внуков и следующих поколений. Наверное, преемственность позволяет им создавать стратегии на десятилетия. У них планы на 50–100 лет вперед.
— А в плане стартапов у нас хороший уровень?
— В плане умов, конечно, сопоставимо. Все-таки у нас очень хорошее фундаментальное образование, в том числе инженерное дело, химия, физика, математика. Образование ценится. У нас есть очень классные, очень умные люди, которых сейчас с руками и ногами отрывают по всему миру, невзирая ни на что. Но проблема частных денег, частной собственности в России есть, конечно. У нас эти институты новые, предпринимательство, вложения, инвестиции — они вроде только начали развиваться и тут то одно, то второе, то третье. И, к сожалению, у нас нет как таковой частной прослойки. Есть либо госкорпорации, либо какие-то большие холдинги.
— Перейдем к Вашему образованию. Как вы оказались в нархозе?
— Я училась в десятой школе в Новосибирске, шла на медаль (к сожалению, получила серебряную). У нашей школы было соглашение с рядом новосибирских вузов: мы могли досрочно сдавать вступительные экзамены, то есть еще до выпускных экзаменов в 11 классе. Я тогда сдала три экзамена: русский и английский языки и историю. Сдала на 15 баллов из 15.
Так я поступила на юридический факультет в НГАЭиУ в 1999 году и в 2004 году закончила академию с красным дипломом.
— Почему «Юриспруденция»?
— Честно говоря, это было решение семейного совета. Папа был юристом, окончил юрфак в Воронеже тоже с красным дипломом, в полиции работал. К тому же мне не совсем легко давалась математика, но очень хорошо давались история и языки. Учиться на лингвиста я не хотела. Английский и так можно сдать, владея другой профессией. Так на семейном совете и решили, что я иду в юриспруденцию.
Параллельно — тогда была такая возможность — можно было получать дополнительное образование. Для меня это был как раз английский язык. Получается, я училась очно на юриспруденции и несколько дней в неделю, во второй половине дня, у меня был английский. В итоге я получила два диплома: «Юриспруденция» и «Бизнес-коммуникации». Дополнительное, кстати, тоже с красным дипломом.
— А почему именно нархоз?
— Потому что недалеко от дома. Это был 99-й год. Транспортная система была плохо развита, ездить в тот же НГУ или жить в общежитии, когда у нас квартира в центре Новосибирска, не хотелось. Это сейчас есть машины, маршрутки ходят и так далее, а тогда было не так всё просто. Тем более зимой, когда в Сибири такие жуткие холода! Решили, что нархоз — тоже хороший вуз. И он рядом.
— Что вам запомнилось из времен студенчества больше всего?
— Когда я поступила, по моим ощущениям, царило общее понимание, что учиться не очень-то нужно, это не в особом почете. И честно говоря, первые два года я чувствовала себя немного отчужденно, потому что я всегда была амбициозная, просилась к доске и ко всему готовилась дополнительно. Я никак не попадала в коллектив, чувствовала себя выскочкой, «которой нужно больше всех». В основной массе остальные учились посредственно. Были и те, кто учился платно, и меня всегда удивляло, что они так безответственно относились к учебе. Их родители платили деньги, которые, я уверена, им не так-то просто доставались в те годы.
А потом пришли ребята с другого потока, и получился такой хороший костяк «выскочек». И, наверное, к концу второго курса все немного сдружились и в дальнейшем стали более сплоченными
Что ещё помню? Мне нравился наш декан Ивонин Юрий Перфильевич, преподаватель философии, очень спокойный, с философским подходом, интересный такой мужчина, умеющий себя преподать. Помню преподавателя истории, которая очень часто приглашала меня вместо нее вести пары или ассистировать ей. А я была совершенно не против, потому что я любила стоять у доски и делиться знаниями. Был преподаватель логики, который досрочно поставил мне «пятерку» по логике. Он тогда сказал, что я первая студентка, которой он вот так вот поставил досрочно оценку. Но я действительно старалась, ходила в библиотеки и много занималась дополнительно.
Вообще, я целенаправленно шла к красному диплому, потому что я очень хотела уехать как минимум в Москву, а в дальнейшем увидеть мир во всем его многообразии и красоте. Я понимала, что в столице я не могу конкурировать с МГУ и МГИМО. Но я могу достичь максимальной академической успеваемости в стенах своего вуза, получать повышенную стипендию и выпуститься с красным дипломом.
— А помимо академических знаний, что еще полезного дал нархоз? Какие жизненные уроки преподала академия?
— Если ты что-то делаешь, надо делать это по максимуму. Либо не тратить время. Время очень ценно. Надо выкладываться и брать по максимуму.
Тогда у нас ничего не было, только лихие девяностые. И я безумно хотела вырваться из Новосибирска, увидеть мир. У меня не было папы-чиновника, не было финансовых возможностей, и единственное, что я могла — академически состояться. Поэтому я хватала все, что можно было: учила японский, учила немецкий, ездила в Москву на олимпиаду по юриспруденции…
У нас, кстати, была очень-очень хорошая преподавательница по праву. Такая интересная женщина, красивая, эффектная, она всегда хорошо одевалась и вместе с тем была доктором наук. Вот говорят: ты либо красивая, либо умная. Я смотрела на эту преподавательницу и понимала, что доктор наук также может быть красивой и женственной. Все возможно. Все несочетаемое сочетается, а говоря языком Чехова: «в человеке все должно быть прекрасно».
— Как вам всё это удавалось совмещать и в каждом из дел выкладываться на полную?
— Мне всегда нравились амбициозные люди — со здоровыми амбициями, без каких-то интриг и токсичности. Мне нравятся люди, которые действительно стараются, у которых есть задор, драйв, которые про «Быстрее! Выше! Сильнее!»
И для меня всегда было очень ценно время. Я стараюсь, чтобы каждый день прошел с какой-то пользой, с какой-то полезностью, что бы ни происходило. У меня такой стиль жизни — я стараюсь занять себя интеллектуально и физически.
— Была ли у вас еще и работа параллельно?
— У моего папы было тогда производство, и я немного подрабатывала там юристом: проверяла документы. Еще я стажировалась у нотариуса в конторе. По чуть-чуть: там полгода, тут полгода. А так, чтобы прямо работа, нет. Не забывайте, я параллельно получала 2 образования и занималась немецким в Гёте-институте.
Я же изначально хотела поехать в Москву, еще после школы, но мама не пустила меня. Поэтому во время учебы я уже искала работу в столице. И нашла! Новосибирская компания открывала в Москве офис и начинала работать с итальянцами. Я сдала экзамены в феврале и сразу уехала в Москву, открывать этот офис, я даже начала учить итальянский. Потом я вернулась уже в июне — за дипломом.
— Как дальше складывалась ваша карьера?
— Я приехала в Москву в феврале 2004 года. В Москве, конечно, совсем другая жизнь, не сравнить с Новосибирском. Москва 2000-х просто бурлила. Понятное дело, что была совсем невысокая зарплата — в эту компанию меня взяли офис-менеджером. Задачи, связанные с юриспруденцией, у меня тоже были, но больше все-таки организаторских моментов.
Значит, небольшая зарплата, квартира, которую мы снимаем с подругами на троих где-то на окраинах. Но всё равно, как сейчас принято говорить, это был совсем иной масштаб. Хотя я понимала, что Москвой дело не закончится: у меня просто выросли крылья.
И тут мне поступило предложение от швейцарской компании. На тот момент я владела немецким, итальянским, английским и даже японским. И работала в аграрной сфере. Так вот, эта компания на одном из мероприятий меня заметила и пригласила в Швейцарию, в отдел, занимающийся закупками сельхозпродукции в бывшем СССР. Они сделали мне рабочие документы, и уже в сентябре 2004 года я переехала в Швейцарию.
Я постоянно летала между Россией и Цюрихом. Оттуда привозила инвесторов и закупщиков сельхозпродукции, туда — наших для открытия компаний и счетов в Швейцарии.
В 2007-м наша компания открыла филиал в Москве, я стала его директором. В России я ездила по регионам, продолжая привозить и швейцарцев. Один день я на берегу Цюрихского озера, а на другой — в Урюпинске в резиновых сапогах, где мы рассматривали строительство завода по переработке подсолнечника… Просто время контрастов!
Но потом, в 2008 году, пришел кризис. Все рынки рухнули, люди потеряли целые состояния. Швейцария отказалась продлить мне визу из-за безработицы. Я пыталась на студенческую визу подать, но также ничего не добилась.
Какое-то время мы держали этот московский офис. Но финансовые проблемы нарастали, и офис пришлось закрыть. А мы до сих пор поддерживаем отношения, невзирая на годы и расстояние.
После этого я нашла работу в сфере микрокредитования в Москве. Мы занимались расширением компании в регионах и успешно привлекали инвесторов под проект.
Но мне все равно хотелось уехать. Я не знала, куда, но хотела. У меня была хорошая работа, хорошая зарплата, хорошие люди в компании. За месяц до 25-летия я купила квартиру в Москве на свои деньги. Прямо как я загадывала. И все вроде бы хорошо, но в то же время куда-то тянуло. Хотелось мир посмотреть, себя показать. Но не могла решиться.
— Сейчас вы живете за границей, значит тогда все-таки решились? Как?
— Я сдала экзамены GMAT и IELTS — это международные стандарты, необходимые для поступления на MBA. Сдала, и думала, что мне делать с результатами, есть ли смысл куда-то ехать… Это же надо будет оплачивать — образование, проживание. В Москве-то есть работа, квартира, и все уже более-менее налажено... И тут пазл сам сложился: на ловца и зверь бежит.
Я продолжала посещать международные мероприятия. И на одном из них я познакомилась с англичанином, у семьи которого есть несколько отелей под Лондоном. Ему как раз нужен был русскоговорящий человек. Он меня пригласил, сделал все рабочие документы, и в сентябре 2010 года я переехала в Лондон.
Там 5 дней в неделю я работала, а по выходным училась — я поступила на MBA в Университете Уэльса. И в какие-то перерывы, вечерами, в транспорте, еще выполняла домашние задания и сдавала курсовые. И так длилось примерно 2,5 года.
— В нархозе вы выкладывались, чтобы исполнить мечту и уехать в Москву. В Лондоне выкладывались, чтобы…?
— Как я уже сказала, для меня концепция времени очень важна.
К тому же, у меня перед глазами был пример — бабушка, которая тоже меня воспитывала. Она пережила военные годы, стала физиком-ядерщиком. Деревенская девочка поступила в московский университет и училась у Игоря Курчатова (российского физика, главного научного руководителя атомного проекта в СССР, — Прим.Ред.). Она была гениальной женщиной, у нее был такой карьерный путь! Она тяжело болела, потому что тогда только начались первые опыты с радиацией, одна поднимала мою маму. Она, как сейчас говорят, была Self-Made Woman.
И я всегда смотрела на неё и думала, что она такая маленькая женщина, прошедшая войну и всего добившаяся сама. По сравнению с ней, то, что делаю я, вообще даже не считается. Моя жизнь сейчас лучше, спокойнее. Когда мне европейцы говорят: «Это стресс», я спрашиваю: «Что такое стресс? Вот у моей бабушки был стресс, а она никогда не жаловалась, и вопреки всему вставала и шла вперед».
— А потом вы еще решили до кучи получить степень кандидата экономических наук в России? Вы стремились уехать, уехали, получили образование, и решили вернуться?
— Здесь, честно говоря, я просто пошла по пути меньшего сопротивления. Тогда Россия как раз вступила в ВТО, наши дипломы стали признаваться за границей. И я поняла, что, если я в России защищу кандидатскую, моя степень будет признана за рубежом, чего я и хотела.
Мне тогда в университете сказали, что есть программа, которую я могу пройти дистанционно за 1,5 года, и что я смогу экспромтом сдать все тесты и экзамены, параллельно работая над диссертацией. Тогда решила, что все-таки буду получать кандидатскую степень в России очно-заочно.
На самом деле получилось совсем не так. Эта программа не началась, потом я забеременела сыном, потом не могла выехать из Великобритании (я ждала гражданство), потом коронавирус и так далее. В итоге моя кандидатская заняла, вопреки ожиданиям, целых пять лет: я поступила в 2015 году и только в октябре 2020-го защитилась. Казалось, что будет гораздо дешевле, проще и быстрее, а получилось все не так, но тем не менее получилось.
— А как вы оказались в Дубае?
— В Лондоне я работала в разных сферах. Изначально я приехала туда, чтобы работать в отеле, но потом перешла в финансовую компанию. Последним местом работы там была игровая компания. Они как раз развивались на рынке Восточной Европы. Да, меня немножко побросало.
— Получается, что связи с юриспруденцией в вашей карьере уже не было?
— Да, я ушла в бизнес.
— Не жалели, что столько лет и сил отдали этому направлению, а в итоге занимаетесь другим?
— Честно говоря, я очень долго жалела, что мама не отпустила меня в Москву с самого начала. Я ей это еще долго высказывала. Когда ты студенческие годы проводишь в московском вузе, у тебя уже появляется своя московская тусовка, ты обрастаешь контактами, знакомствами. Большие компании смотрели, откуда диплом. А я приехала, вообще никого не зная. Я помню, когда компании «Большой четверки» отбирали на практику, у них было написано «Только московские вузы» или «Только МГЮА, МГУ, МГИМО». То есть я долго жалела именно об этом.
А что касается юриспруденции, то это хороший фундамент. Это направление, которое пригождается в обыденной жизни, в бизнесе. Все-таки важна юридическая составляющая. Хотя, скажу честно, до сих пор у меня есть люди, которым я оказываю какие-то услуги без контрактов. Для меня это больше про честность и доверие. В 90% случаев отношения построены на доверии.
— И все-таки: стал ли нархоз своеобразным трамплином?
— Я бы сказала, что нархоз — это все-таки не МГУ, на который люди смотрят как на бренд. Нархоз в Москве или где-нибудь в Лондоне двери мне не открыл. Но тот факт, что у меня есть диплом бакалавра с отличием, стал ступенью к тому, что меня приняли на работу, к получению кандидатской.
Я знала, что не останусь в Новосибирске. Я была заточена на то, что я уеду. Как я могла в этой шумной и амбициозной Москве себя проявить? Как минимум иметь максимально блестящее образование, двойное образование, красные дипломы, владеть множеством языков. Я просто работала в этом направлении, у меня даже бабушка ходила в библиотеку и по списку брала для меня литературу, потому что я просто не успевала.
— Сейчас вы считаете себя успешной?
— Нет… Точнее так: я знаю, что во многом успешна, но я всегда хочу быстрее, выше и сильнее. Я всегда иду дальше, я не останавливаюсь. Мне иногда говорят, что надо себя похвалить, и я хвалю, но всегда знаю, что можно еще лучше. У меня большие амбиции. Хотя сейчас я, конечно, уже спокойнее, и стараюсь, чтобы в жизни был баланс. Сейчас я уже создала финансовую безопасность, получила знания и опыт, которые ценятся и всегда могут быть применимы и монетизированы.
— В завершение дайте, пожалуйста, напутствие сегодняшним студентам и тем, кто уже выходит на рынок с дипломом.
— Если очень чего-то хочется, это возможно. И чем больше ты занят, тем меньше ты отвлекаешься на всякую ерунду: ленты соцсетей, ненужные разговоры и сплетни, непонятные видео в телефоне. Посмотрите, сколько времени вы тратите на это впустую.
У меня всегда был настолько четкий график. И сегодня я следую тем же принципам: я встала в 5:30, в 6:00 уже была на велосипедной трассе, потом привела себя в порядок, завезла ребенка в школу, в 9:00 — в офисе, в 10:00 — с вами. И так далее.
Все зависит от фокуса. Если есть желание, то есть возможность. Если нет желания, есть оправдания. Легче найти оправдание, почему ты это не сделал вместо того, чтобы найти способ, как сделать.
Самое простое — взять на себя роль жертвы: «меня не понимают, ставят плохие оценки, потому что учителя плохие». Это путь в никуда. Мне тоже говорили, что «Эта не поставит», «этот не ставит». А у меня нет ни одной четверки за 5 лет!
Жизнь бесценна, и время бесценно. Каждый день ты либо теряешь время, либо что-то создаешь. Все зависит от тебя! По прошествии времени взгляни и ответь на вопросы: чего я добился? Что я сделал за свою жизнь? Какая у меня была дорога?
Беседовала Валерия Шаньгина